to the music
К концу дня вдруг торкнуло, что каждая гребаная микросхемка и резистор - живые, как пальчики с нервами и красивые, не вживленные еще глаза. И по счетам их таких - Максимов, Элни, ТиАй и прочих звучных - проводят наподешевле, из азиатских инкубаторов. А через две стены, прямо напротив сортира, из таких живых деток-клеток делают нечто. И это нечто, уже цельное, наверняка совершенное, где-то кому-то кем-то работает. И это я, дура, до сих пор не поинтересовалась - кому же, что же такое мы в режиме тотальной секретности паяем в тесной каморке. Как выглядит это чудо, которому я каждый день выбиваю новые органы? Какая это мудрая кукла: насколько она умна сама, а насколько ее током шандарахают в центральный блок управления? Она ходит или ползает, пульсирует, потрескивает, куда лепится, в какой должности?
А еще торкнуло, что на этой работе для прихода не нужно допинга. Потому что если еще плюс хоть капля алкоголя или хоть одна лишняя затяжка, то с миром живых, нормальных людей можно распрощаться. Каждая чертова минута в дурмане - уже дедлайн: нет ноготков и ресничек, не успели отлить косточки, не нарастили плоть.
Я завтра наберусь храбрости и попрусь к всесильным нашим богам-эскабэшникам-сборщикам напосмотреть чудес. Живых кукол не увижу, конечно, но уверена, что даже пластмассовые коробки уже сойдут за собственных детей, потому что узнаю их по сосудам и нервам.
А еще торкнуло, что на этой работе для прихода не нужно допинга. Потому что если еще плюс хоть капля алкоголя или хоть одна лишняя затяжка, то с миром живых, нормальных людей можно распрощаться. Каждая чертова минута в дурмане - уже дедлайн: нет ноготков и ресничек, не успели отлить косточки, не нарастили плоть.
Я завтра наберусь храбрости и попрусь к всесильным нашим богам-эскабэшникам-сборщикам напосмотреть чудес. Живых кукол не увижу, конечно, но уверена, что даже пластмассовые коробки уже сойдут за собственных детей, потому что узнаю их по сосудам и нервам.